– Сделай первый шаг. – Вика погладила живот, почувствовав, как один из малышей толкнулся.

– А если я ему не нравлюсь? Он старше и такой мрачный. – Но в голосе Лизы слышались надежда и мечтательность.

Вика поудобнее устроилась на своем месте.

– Тебя никто не заставляет бросаться на него с поцелуями. Просто… прояви инициативу.

Лиза мрачно нахмурилась:

– Какую еще инициативу?

– Ой, ну не знаю. Ты же не робкая.

Лиза закусила губу и нахмурила лоб:

– У меня рядом с ним мозги отключаются. В голову ерунда всякая лезет.

Вика закатила глаза.

– Знаешь, я так десять лет тянула. Теперь жалею. Нужно тебе помочь…

– Как тут поможешь?..

Вика коварно улыбнулась. И закричала:

– Федя-а-а-а!

– Черт, ты что? – Лиза возмущенно зашипела, а Лена захохотала, уткнувшись в колени.

Федя уже спешил к ним. За ним по пятам бежал Павел с обеспокоенным лицом.

– Что случилось? – Паша обогнал Федю. Он даже посерел от переживания.

Вика пожала плечами:

– Ничего. Мы тут поспорили с девочками, кто из вас самый меткий.

– Черт, Вика… – Павел тяжело сглотнул.

Лена продолжала хохотать, начав икать. А Вика вошла в раж:

– Лена говорит, что Миша вас всех обставит. Я, конечно, знаю, что мой муж круче всех. А твою честь, – Вика кивнула Феде, – вызвалась защитить Лиза. Так что, мальчики? Кто из нас прав? Там уже все готово. Эти ваши банки и все такое…

Вика знала, что все мужчины в их маленькой компании любят стрелять. Это был еще один из талантов Павла. Он рассказал, что его учил отец. Феде было положено по долгу службы. Ленин муж прошел девяностые и с пистолетом вообще никогда не расставался, а сейчас еще учил и Лешу. Вика с Пашей приготовили специальное место, где мужчины смогли бы занять себя «мужскими развлечениями», как она это называла.

– Так что? Лиза не зря за тебя заступилась? – Вика старалась сохранить суровый учительский вид.

Федя буравил взглядом Лизу, которая уже была смертельно бледной. Коротко выдал:

– Не зря.

Лиза вдруг подскочила со своего места:

– Ну, это пока всего лишь слова.

– Ты сомневаешься?

Лиза пожала плечами. Робость моментально испарилась:

– Я же тебя не видела в деле.

Федя шумно вдохнул:

– Ну, пойдем, посмотришь.

– Пойдем.

Глядя друг на друга, как на врагов, они пошли к стрельбищу.

Лена пыталась отдышаться, держась за бока:

– А они точно друг другу нравятся?

Вика кивнула:

– Точно-точно. Но оставлять их вдвоем надолго нельзя.

Лена отерла выступившие слезы:

– Почему?

– Чтобы были в тонусе.

– Ой, ладно. Пойду позову Мишу с Лехой. Обрадуются, как дети.

Лена пошла к мужчинам, а Паша занял ее место, вплотную прижавшись к Вике. Словно почувствовав присутствие отца, дети осыпали ее целым градом пинков. Вика поморщилась. Павел тут же положил ладонь на ее живот. Дети сразу успокоились.

– Ох… Какие же они активные. Все в тебя.

Павел довольно улыбнулся, устраивая ее ноги у себя на коленях:

– Да, я активный. – Он гладил ее живот, и даже сквозь плотный свитер Вика чувствовала жар его ладони. – Значит, я круче всех?

Вика прошлась пальцами по его щеке:

– Я так сказала, чтобы подзадорить Федю. А то он сейчас снова на полгода свалит, и будет Лиза горевать.

– Только чтобы подзадорить? – Паша словно невзначай задел пальцами ее грудь.

Вика вздохнула. В последнее время она была такой чувствительной и сразу отзывалась на каждое его прикосновение.

Павел прекрасно знал, что делает. Он наклонился, шепча ей на ухо, заставляя кожу гореть огнем:

– Значит… мне сейчас тоже нужно пойти туда и… доказать свою меткость?..

Вика стремительно повернулась и быстро укусила его за пухлую нижнюю губу:

– Ты уже ее доказал. Много раз. – Вика накрыла его ладонь своей рукой и прижала к животу. – Когда сделал это… И тогда, в подвале…

Павел напрягся. Он не любил вспоминать о том случае. Просто с тех пор не покидал ее ни на минуту. Павел потянулся к ней, оставляя на губах влажный и горячий поцелуй. Вика задохнулась от ласк его языка.

– Стой, Паш… Я так точно не выдержу…

Взгляд Павла горел сумасшедшим зеленым светом:

– Я уже не могу терпеть…

Она обняла его за талию, но Павел вздрогнул от ее прикосновения, как будто ему было больно. Вика напряглась.

– Что такое?

Он нахмурил густые брови:

– Ничего.

– Не ври мне. Я же вижу.

Вика быстро задрала его свитер, ожидая увидеть очередную рану или еще что-то ужасное. Павел втянул в себя воздух, а Вика замерла не в силах пошевелиться.

Он сделал себе еще одну татуировку. Прямо под сердцем. Ее имя, выбитое массивными черными буквами, как на тыльной стороне ладони. Вокруг него десятки раз повторялось каллиграфически выведенное слово «Моя». Все это как будто было написано на тетрадном листке в широкую линию. На коже были вычерчены строчки и даже поля.

Татуировка казалась совсем свежей. Кожа вокруг нее была все еще воспалена. Вика невесомо коснулась пальцем черной линии:

– Когда ты успел ее сделать?

Павел глубоко дышал:

– Утром, когда ты была у родителей.

– Ты же сказал, что едешь за продуктами.

Он пожал плечами:

– Я ведь их привез.

Вика не знала, что и думать. Она действительно чувствовала себя принадлежащей ему. Созданной для него. Рожденной для него.

Паша обхватил ладонью ее затылок и притянул к себе:

– Можешь сердиться сколько угодно, но ты действительно моя, Вика. Смирись с этим. Я никому тебя не отдам.

Вика улыбнулась, чувствуя себя переполненной счастьем. Дети снова толкнулись, опьяняя Вику радостью.

– Я – твоя, Паша… А ты – мой. В тот день, когда я тебя узнала, ты стал моим. И не думай, что когда-то я тебя отпущу.

Он приблизился к ее губам:

– Я тебе не позволю меня отпустить.